Подобно и диаконам идоложертвовавшим, но потом возобновившим подвиг веры, присвоенную им честь имети, но престати им от всякого священного служения, от возношения хлеба и чаши, и от провозглашения молений. Аще же которые из епископов усмотрят в таковых некий труд, или смирение кротости, и восхотят нечто более дати, или отяти: да будет сие в их власти.1)
(Ап. 62; I Всел. 10, 12; Трул. 102; Анкир. 1, 3, 5, 12; Петра Алекс. 10, 14; Василия Вел. 3; Григория Нисск. 4, 5).
Все, сказанное в 1 правиле этого собора относительно пресвитеров, простирается в данном правиле и на диаконов, впавших по несчастью в грех отступничества, но затем искренно раскаявшихся, а именно: правило допускает таким диаконам пользоваться и в дальнейшем диаконской честью, запрещая им только совершать когда бы то ни было диаконскую службу в церкви, а особенно принесение (άναφέρειν, offerre) Святых Даров и чтение предписанных при богослужении молитв (χηρύττειν).
Предписывая последнее как общую норму, правило дает власть подлежащему епископу поступать с такими диаконами по своему усмотрению, сообразно с их усердием к вере и их жизнью, вследствие чего он может разрешить больше или меньше того, что предоставляется данным правилом, потому что «всякое душевное врачевание предоставлено епископскому рассуждению» (πασά ψυχική θεραπεία εις την έπισκοπικήν άνηρτήθη διάκρισιν).
То же самое, что определило предыдущее правило о пресвитерах, определяет и настоящее правило о диаконах. А именно: если они были побеждены жестокостью пыток и принесли жертвы идолам, но после этого вновь стали исповедовать благочестие, то во всем остальном пусть пользуются диаконской честью, но отстранятся от всякого священнодиаконского священнодействия, от возношения святого Хлеба и святой Чаши (см. примеч. к VI Всел. 23) и от возглашения2). Однако если местные епископы узнают, что они с явным усердием приносят покаяние в отречении, смиряются, сокрушаясь о грехе, и кротко, а не дерзко относятся к упрекающим их за это отречение, в их власти находится даровать им, ради их горячего покаяния, нечто бо́льшее, чем одна только внешняя диаконская честь. Если же епископы узнают, что они, наоборот, каются с нерадением и теплохладностью, то и в этом случае имеют власть лишить их и внешней диаконской чести.
Это правило и относительно диаконов постановляет тоже самое, что предыдущее постановило о пресвитерах. Ибо предписывает, чтобы и они, если бесхитростно побеждены были мучениями и принесли жертвы идолам, потом возобновили подвиг за веру, престали от всякого священного служения. Но правило присовокупляет здесь, что, если епископы усмотрят в сих кающихся некоторый труд, то есть усердие в покаянии о своем отречении, или если в сокрушении о своем грехе, смирились и приобрели кротость, относясь кротко и со смирением к тем, которые поносили, может быть, их за падение, а не с дерзновением и не огорчая их с своей стороны, и еси епископы, под властию коих они состоят, захотят предоставить им нечто более определенного собором, за горячность их покаяния, или отнять что-нибудь из определенного, когда они не искренно каются и не смиряются; – сии случаи правило предоставляет власти епископов и их рассуждению. Прочти также 11-е правило первого вселенского собора.
Правило 1 и 2-е. Пресвитеры и диаконы, если прежде идоложертвовали, потом по истине возобновили подвиг за веру, могут участвовать только в седалище и чести, не совершая никакой святыни.
Все те пресвитеры и диаконы, которые, во время гонений быв вынуждены силою, приносили жертвы идолам, потом по истине обратились, снова возобновляя подвиг за веру, каковый совершали, должны участвовать только в седалище и чести, но не должно быть дозволяемо им действовать что либо священническое, например возносить хлеб или чашу, предлагать народу слова учения, или вообще совершать какую либо из святых служб.
Настоящее правило, постановляя тоже самое и относительно диаконов, присовокупляет, что, если местные епископы по истине претерпевших мучения признают достойными помилования за их слезы и смирение, или наоборот большего наказания за их бесстыдство, они могут поступить согласно своему мнению, то есть или увеличить наказание, или приложить более облегчения: это дело отцы предоставили их власти и рассуждению. А если кто скажет, что ныне, по милости Божией, предписанное в настоящих правилах не имеет места, потому что имеет власть не гонитель; то пусть услышит, что многое такое бывает у агарян и у других неверных; и по справедливости эти правила должны действовать и ныне. Заметь и из настоящего правила, что всякое душевное врачевание предоставлено епископскому рассуждению.
Правило первое; се же и второе.
Пресвитери и диакони, иже пожерше идолом, и потом истинным сердцем обратившеся, токмо места и чести да приобщатся, никакоже к святым прикасающеся.
Толкование
Елицы убо от пресвитер и диакон, во время гонения понуждени бывше пожрети идолом, и потом истинно приступиша паки к соборней церкви, кающеся о них же согрешиша, токмо седания и чести сподоблени быти должни суть: священническое же что соделовати, не достойни суть; якоже се, хлеб, или чашу принести, или слово учения к людем сотворити: и отнюдь ничто же от святыя службы сотворити.