Такожде определено относительно изречения святого Иоанна апостола: аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас (1Ин. 1:8). Кто должным возмнит разумети сие тако, яко речет: смиренномудрия ради не подобает глаголати, яко греха не имамы, а не ради того, яко истинно тако есть: тот да будет анафема. Ибо апостол продолжает и прилагает следующее: аще же исповедаем грехи наша, верен есть и праведен, да оставит нам грехи наша, и очистит нас от всякия неправды (1Иоан. 1:9). Здесь весьма ясно показано, что сие говорится не по смиренномудрию токмо, но по истине. Ибо апостол мог бы рещи: аще речем, не имамы греха, себе возносим, и смирения несть в нас, но когда рек: себе прельщаем, и истины несть в нас: тогда ясно показал, что глаголящий о себе, яко не имеет греха, не истинствует, но лжет.1)
(Карф. 120–124, 126, 127)
Пидалион 125. Взгляды пелагиан в чем-то совпадали со взглядами мессалиан2) (и те и другие начало спасения полагали главным образом не в Божественной благодати, а в человеческой силе). Мессалиане в своем зломудрии считали, что Святой Дух, приходя к человеку чувственным и видимым образом, освобождает его от страстей, так что человеку уже не нужно соблюдать постов или совершать другие богоугодные подвиги. Так и пелагиане, рассуждая точно так же, говорили, что святые произносят слова Иоанна «если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя и не говорим истины» не потому, что так оно и есть (ведь освободившись с помощью Святого Духа от страстей, впредь святые уже безгрешны и согрешить не могут), но исключительно из смирения. Поэтому настоящее правило предает анафеме говорящих так, поскольку они превратно толкуют это изречение. Ведь сам Иоанн дальше говорит, что если мы исповедуем наши грехи, то верен и праведен Господь, Который простит наши грехи и очистит нас от всякой неправды. Из этих слов явствует, что святые произносят это выражение не из смирения, а по истине. В самом деле, апостол мог сказать: «Если мы говорим, что не имеем греха, то возносимся и нет в нас смирения». А не говоря этого, он показывает, что утверждающий, будто мы не имеем греха, не говорит истины, но лжет3).
Апостольское изречение, говорящее: а́ще рече́м, я́ко греха́ не и́мамы, себе́ прельща́ем (1Ин. 1:8), некоторые понимали так, что это должно говорить по смиренномудрию, а не по истине. Итак тех, которые толкуют таким образом сказанное у апостола, отцы предают анафеме, говоря, что мысль апостола ясно открывается из последующих слов послания: а́ще испове́́даемъ грехи́ на́шя (1Ин. 1:9) и из всего дальнейшего. И Давид говорит: во гресе́х роди́ мя ма́ти моя́ (Пс. 50:7); ибо если бы закон не покровительствовал браку, то совокупление, хотя бы было чадородия ради, считалось бы грехом, так как оно имеет возбуждение в плотолюбии и плотском пожелании. Посему-то и сказал Давид: во гресех зачала меня мати моя; ибо если рождение имеет причину в плотском пожелании тел, то таково конечно и раждающееся из них.
Изречение Богослова а́ще рече́м, я́ко греха́ не и́мамы (в себе), себе́ прельща́ем – толкующие превратно, будто это сказано не истинно, а по смиренномудрию, анафема.
Поелику мы все во грехах и никто не чист от скверны, хотя бы и един день жития его: то анафеме повинен тот, кто говорит, что апостол по смиренномудрию, а не истинно сказал слова: а́́ще рече́м, я́ко греха́ не и́мамы, себе́ прельща́ем. Ибо если бы он говорил это по смиренномудрию, то не сказал бы, что прельщаем себя, но возвышаем, ибо тот прельщает себя, кто заблуждается и обманывается, а не тот, кто говорит истину.
Правило 115. Богословцу глаголющу (1Ин. 69), аще речем, яко греха в нас несть, себе соблажняем (прельщаем), и истины в нас несть. Развращая убо яко не по истине, но смиреномудрием речено есть се, да будет проклят.
Толкование. Понеже вси во гресех есмы, и никто же чист от скверны, аще и един день живота его есть. Проклятию есть повинен глаголяи, смиреномудрием, a не по истине апостол Иоанн рече се, аще речем, яко греха в нас несть, себе соблажняем. Аще бо смиреномудрием се рекль бы, не бы рекль себе соблажняем, но рекль бы яко себе возносим. Онъ бо себе соблажняет, иже прельщается, и лжет. Глаголяи же истину, не соблажняется.