Кленущиеся не приимати рукоположения, когда произнесли клятву, да не принуждаются нарушати оную. Ибо хотя и мнится быти некое правило, снисходящее таковым: однако мы дознали опытом, что не благопоспешествуется поступившим противу клятвы. Должно же рассматривати и образ клятвы, и слова и расположение, с которым они клялися, и тонкия в словах прибавления: и аще ни с какой стороны нет никакого облегчения от силы клятвы, то подобает совершенно оставляти таковых. Дело же Севира, или поставленного им пресвитера, по моему мнению (аще и твое с моим согласно), получает некоторое разрешение клятвы следующим образом. Село оное, в которое произведен человек сей, подчиненное до ныне Мисфии, повели причислити к Масадам: ибо таким образом и он не будет клятвопреступником, не преходя от места, и Логгин, имея с собою Кириака, не упразднит церкви, и не подвергнет души своей осуждению, за опустение оныя: и мы не возмнимся делати нечто противу правил, снисходя к Кириаку, который клялся пребывати в Минданах, но согласился переведен быти. Ибо возвращение его будет соблюдением клятвы: а ему покорность распоряжению не вменится в клятвопреступление: поелику к клятве его не было присовокуплено того, яко он ниже на краткое время не оставит Минданов, но во все прочее время пребудет тамо. Севиру же извиняющемуся забвением, мы простим, рекше, яко ведущий тайное, не попустит церкви своей понести вред от того, кто в начале поступал не по правилам, но связал себя клятвою вопреки Евангелию: кто перемещением учил клятвопреступлению, ныне же лжет притворным забвением. Но поелику мы не судии сердец, но судим потому, что слышим: то Господу предоставим отмщение, а сами без сомнения приимем его, дав прощение забвению, яко немощи человеческой.¹⁾

(Ап. 25; Трул. 95; Василия Вел. 17, 28, 29, 64, 81, 82)

В нескольких своих правилах Василий Великий говорит о присяге, ее значении и о преступающих оную. В настоящем правиле он говорит о последних, а в 64-м определяет наказание для таковых. В толковании этого последнего правила мы говорим об этом предмете.

В настоящем правиле святой Василий сообщает Амфилохию свое мнение о клятве некоего Кириака в том, что он навсегда останется в каком-то селе пресвитером. Случалось в первые времена церкви, что некоторые давали обет, что никогда не вступят в священнический чин, или, если и вступят, то никогда не оставят села или места, для которого рукоположены, что, следовательно, не примут никаких высших иерархических почестей. Это делали многие из опасения, чтобы впоследствии не были принуждены принять епископский сан, который им казался трудным и которого, быть может, были недостойны. Обет таковых, или присяга, становился общеизвестным, почему впоследствии приходилось с этим считаться. Подобная присяга, сама по себе, не могла иметь особенного значения, так как разумными доводами трудно было ее оправдать, и, следовательно, нарушивший оную не подлежал бы строгому каноническому наказанию, предписанному за нарушение торжественно данной клятвы (Ап. 25). Однако, святой Василий относится неодобрительно к попранию и подобной клятвы, так как из опыта мы знаем, говорит он, что редко бывает хорошо тому, кто обетов своих не исполняет. Впрочем, прибавляет святой Василий, надо, в таких случаях, принять во внимание, как была дана присяга: было ли призываемо имя Божие, в каких словах присяга выражена, каково было душевное состояние дававшего присягу и, на основании всего этого, нужно судить о самой присяге. После этих предварительных замечаний, святой Василий дает свое заключение о клятве Кириака, о чем его просил Амфилохий.

Дело заключалось в следующем. Некий Лонгин соорудил на свои средства церковь в селе Минданах, мисфийской епархии. Севир, епископ масадский, рукоположили в пресвитеры этой церкви Кириака, давшего обет остаться навсегда при этой церкви. Мисфийский епископ воспретил Кириаку служить в оной, так как его рукоположил чужой епископ, а не он, епархиальный епископ. Вследствие этого Кириак переходит на службу к другой церкви; а рассерженный ктитор Лонгин угрожал закрыть церковь. Нужно было предотвратить это: вот почему святой Василий дает заключение, что село Минданы должно быть подчинено Масадской епархии, хотя раньше и принадлежало другой, Кириак же должен вернуться в церковь в Минданах, ибо таким образом и он останется верен данному обету и Лонгин не будет иметь основания закрывать церковь и тем душе своей вред причинять. В этом деле виноват был и епископ Севир, рукоположивший пресвитера для церкви не его епархии; но так как Севир, в оправдание свое, сослался на то, что он не знал, что спорная церковь не его епархии, то Василий таковое объяснение признал уважительным, предоставив при этом Божиему суду испытать верность приведенного оправдания.²⁾

Поскольку некоторые, когда их призывали к рукоположению, дали клятву, что рукоположения не примут, то настоящее правило повелевает, чтобы таких не принуждали к рукоположению и, следовательно, к тому, чтобы они преступали данную ими клятву. Хотя и кажется, что можно извинить и разрешить по некоторому правилу³⁾ узы тех, кто сам дал клятву и самого себя связал в том, чтобы делать или не делать некую вещь, но вместе с тем мы по опыту знаем, что те, которые преступили свои клятвы, не бывают благоуспешны, не считаются благоугодными и приятными Богу, но Бог попускает им впадать в искушение. Однако в таких случаях нужно принимать во внимание и вид клятвы, т. е. поклялся ли человек Богом или чем-то другим, и выражения поклявшегося, и расположение и намерение, с каким он клялся, т. е. не клялся ли он по увлечению или малодушию, а не с намерением твердым и неизменным; учитывать нужно и малейшие дополнения, которые были сделаны к словам клятвы. В том случае, если не будет никакой возможности изыскать какого-либо справедливого оправдания, чтобы разрешить данную клятву, следует позволить таковым хранить свою клятву и не вынуждать их преступать ее.

А дело Севира, как представляется, заключалось в следующем. Некто по имени Лонгин владел поместьем, которое называлось Минданы и относилось к епископской области Мистии. Севир, епископ Масад, хиротонисал для церкви этого поместья пресвитера, некоего Кириака, и заставил его поклясться, что тот останется там и будет подчиняться Масадской епископии. Но епископ Мистии, в ведении которого находилось это поместье, узнав об этом, запретил Кириаку священнодействовать в этой церкви, потому что он был рукоположен другим. Поэтому Кириак перешел в другую церковь, а Лонгин, хозяин поместья, от досады начал угрожать, что разрушит церковь или оставит ее в запустении.

Одним словом, Василия Великого спросили об этом случае, и он ответил, что поместье следует передать во власть Масадской епископии, пусть даже оно и принадлежало другой области, а пресвитер Кириак пусть вернется и священнодействует там, поскольку таким образом и он сохранит данную им клятву, и Лонгин не приведет церковь в запустение, и, следовательно, его душа не будет осуждена за праздность, на которую он обрек бы ее, лишив божественных песнопений. И мы, говорит Василий, не поступим вопреки канонам, возвращая Кириака в его церковь, поскольку, возвращаясь туда, он не преступит своей клятвы. Ведь, хотя он и отлучался на некоторое время, однако, поскольку он не прибавил к своей клятве, что не будет отлучаться от поместья в Минданах даже на краткое время, то это не считается клятвопреступлением⁴⁾. А Севира, поскольку он оправдывается тем, что забыл, что это поместье принадлежало чужой епископской области, и потому хиротонисал туда пресвитера, нам надлежит простить. Пусть он и совершил три зла вопреки правилам, а именно: принудил к клятве Кириака, что противно священному Евангелию; побудил нарушить клятву этим перемещением; и лжет, говоря, что забыл, – но поскольку мы не сердцеведцы, то прощаем его и принимаем без разбора дéла, ради немощи забывчивости, а Господу предоставляем воздать ему отмщение.

Смотри также VI Всел. 94.

Некоторые, будучи призываемы к принятию рукоположения, связывали себя клятвою – не принимать хиротонии. Таковых, говорит святый отец, не должно принуждать к нарушению клятвы. И хотя бы казалось, что сами давшие себе клятву, или наложившие на себя какой-нибудь обет, например, не есть мяса, или не пить вина, или не делать того, или этого могут опять по собственному произволу нарушить свой обет и оставить клятву, но мы, говорит святый отец, по опыту знаем, что проступившим против клятвы, то есть тем, кто сделал что-нибудь вопреки клятве, «не благопоспешествуестя», то есть они не желанны для Бога, не признаются правыми и благоугодными Ему. Впрочем, прибавляет правило, в таких случаях нужно рассматривать и образ клятвы, то есть Бога ли наименовал клянущийся, или другое – что-нибудь, и слова давшего клятву, и расположение, с каким он поклялся, и тонкия прибавления в словах. Ибо, принимая во внимание качество клятвы, слова и расположение (произнесшего клятву), если, например, он поклялся по малодушию, а не с твердою мыслию, удобно заключить, что нет препятствия поклявшемуся отступить от клятвы; если же, при рассмотрении всех этих обстоятельств, нельзя найти какого либо извинения для отступления от клятвы, таких должно оставлять, чтобы не нарушали клятвы. Дело же Севира, (о котором говорится в настоящем правиле) было таково. Некто Лонгин имел село, называемое Миндана, подчиненное Мисфийской епископии. Севир, епископ Мисадский, рукоположил к находившемуся в этом селе храму в пресвитера некоего Кириака, давшего клятву пребывать при храме, или, что тоже, находиться в подчинении Мисадской епископии. Епископ же той области, в которой находилось село, запретил Кириаку, как рукоположенному другим (епископом), священнодействовать в принадлежащей ему церкви. Почему Кириак, оставив ее, перешел в другое место, а Лонгин, оскорбленный этим, грозил упразднить церковь. Спрошенный по этому делу, Василий Великий отвечал, что село, в которое произведен то есть наименован пресвитером Кириак, должно быть подчинено Мисадской епископии, хотя оно и принадлежало к другой области, а Кириак обязан опять возвратиться туда; ибо таким образом ни он не поступит против клятвы, ни Лонгин не упразднит церкви, то есть не оставит ее пустою, не уничтожит, и своей души не осудит на лишения, то есть не останется без участия в молитвах и божественных песнопениях. Решая таким образом дело Кириака, и позволяя ему возвратиться в церковь, в которой он поклялся пребывать, ни мы, говорит святый отец, не возмнимся «делати нечто противное правилам», ни он не может быть осужден за то, что нарушил клятву; ибо самым возвращением своим он показывает, что соблюдает клятву, так как в клятве его не было присовокуплено, что он не оставит села Минданы даже на короткое время. Итак, смотри, каким образом святый из исследования и рассмотрения слов уловил такой смысл, что давший клятву не представляется нарушителем ея. Таково мнение (святаго отца) о Кириаке. А Севир, обвиняемый в том, что рукоположил (пресвитера) в село, принадлежащее к чужой области, говорил (в свое оправдание), что сделал это по забвению, не разузнав, что село подчинено другому. Итак, говорит святый отец, поелику он извиняется забвением, то должно просить его и предоставить на суд Божий; ибо так как мы не сердцеведцы, а судим только по тому, что слышим, то предоставим отмщение Господу, а сами простим совершившего проступок по забвению, которое есть (общая) человеческая немощь.

Давшего клятву не принимать рукоположения не принуждай.

Того, кто избран в епископа и по какому-нибудь случайному неблагоприятному обстоятельству дал клятву не принимать хиротонии, не принуждай к принятию хиротонии. Впрочем, при этом нужно рассматривать образ клятвы, ея слова, расположение с каким он поклялся, и тонкия прибавки в словах. И если откроется с какой-нибудь стороны возможность облегчить клятву, (святый отец) прощает ему кажущееся нарушение клятвы и позволяет принимать рукоположение; а если ни откуда не представляется никакой помощи, напротив принятие хиротонии со всех сторон оказывается клятвопреступлением, в таком случае нужно совершенно оставлять давшего клятву.

Некоторые, будучи призываемы к принятию рукоположения, связывали себя клятвою – не принимать хиротонии. Таковых, говорит святый отец, не должно принуждать к нарушению клятвы. И хотя бы казалось, что сами давшие себе клятву, или наложившие на себя какой-нибудь обет, например, не есть мяса, или не пить вина, ил не делать чего-нибудь другого, могут опять по собственному произволу нарушить свой обет, но мы, говорит святый отец, по опыту знаем, что поступившему против клятвы «не благопоспешествуестя», и Бог попускает на них за клятвопреступничество разные испытания. Впрочем, прибавляет правило, в таких случаях нужно рассматривать и образ клятвы, то есть Бога ли наименовал клянущийся, или другое – что-нибудь, и слова давшего клятву, и расположение, с каким он поклялся, и тонкия прибавления в словах. Ибо, принимая во внимание качество клятвы, слова и расположение (произнесшего клятву), если, например, он поклялся по малодушию, а не с твердою мыслию, удобно заключить, что нет препятствия давшему клятву отступить от нея; если же, при рассмотрении всех этих обстоятельств, невозможно найти какого либо извинения для отступления от клятвы, то должно оставлять таких, чтобы не нарушали клятвы. Дело Севира, (о котором говорится в настоящем правиле) было таково. Некто Лонгин имел село, называемое Миндана, подчиненное Мисфийской епископии. Севир, епископ Мисадский, рукоположил к находившемуся в этом селе храму в пресвитера некоего Кириака, давшего клятву пребывать при храме, или, что тоже, находиться в подчинении Мисадской епископии. Епископ же той области, в которой находилось село, запретил Кириаку, как рукоположенному другим (епископом), священнодействовать в принадлежащей ему церкви; почему Кириак, оставил ее, перешел в другое место, а Лонгин, оскорбленный этим, грозил упразднить церковь. Спрошенный по сему делу, Василий Великий отвечал, что село, в которое произведен Кириак, то есть в которое наименован пресвитером, должно быть подчинено Мисадской епископии, хотя оно и принадлежало к другой области, а Кириак обязан опять возвратиться туда; ибо таким образом ни он не поступит против клятвы, ни Лонгин не упразднит церкви, то есть не оставит ее пустою, не уничтожит, и своей души не осудит на лишения, то есть не останется без участия в молитвах и божественных песнопениях. Решая таким образом дело Кириака и дозволяя ему возвратиться в церковь, в которой он поклялся пребывать, ни мы, говорит святый отец, не возмнимся делати нечто противу правил, ни он не может быть осужден за то, что нарушил клятву; ибо самым возвращением своим показывает, что соблюдает клятву, так как в клятве его не было присовокуплено, что он не оставит села Минданы даже на короткое время. Итак, смотри, каким образом святый из исследования и рассмотрения слов уловил такой смысл, что давший клятву не представляется нарушителем ея. Таково мнение (святаго отца) о Кириаке. А Севир, обвиняемый в том, что рукоположил (пресвитера) в село, принадлежащее к чужой области, говорил (в свое оправдание), что сделал это по забвению, не разузнав, что село подчинено другому. Итак, говорит святый отец, поелику он извиняется забвением, то должно просить его и предоставить на суд Божий; ибо так как мы не сердцеведцы, а судим только по тому, что слышим, то предоставим отмщение Господу, а сами простим совершившего проступок по забвению, которое есть (общая) человеческая немощь. Таково правило. Прочти еще 18-ю главу 13-го титула настоящего собрания и что там написано в толковании об исследовании клятв. Имей в памяти и то, что определено святым по поводу факта, имевшего место при рукоположении Кириака и подавшего ему повод к нарушению клятвы, и заметь, что этим, по-видимому, извиняются те местные архиерей, которые священнодействуют в патриарших церквах; ибо если бы не помогло Севиру указание на неведение, то он был бы извержен за то, что совершил рукоположение вне своей области. А относительно священников, давших ложное свидетельство, прочти 76-ю новеллу царя господина Льва философа, в которой говорится, что если священник сделает ложное свидетельство с клятвою, то извергается; а если без клятвы, то отлучается на трехлетнее время в монастырь и таким образом восстановляется в своем чине.

Другое толкование Вальсамона. В толковании на 28-е и 29-е правила сего святаго отца мы много написали о клятвах. Но поелику я слышал, как некто говорил, что тот, кто произносит: «клянусь моим спасением, клянусь молитвами святых отцев, да увижу прощение моих грехов», и подобное, есть клянущийся, то говорю, что святый Василий Великий в своих словах о подвижничестве прямо написал, что это не суть клятвы, а молитвы и подобия клятв, произносимые для уврачевания слушающих, почему и невинны. Ибо, говорит отец, и Иосиф клялся: клянусь здравием фараона (Быт. 42, 15, 16) и Апостол написал к Коринфянам: клянусь нашею похвалою (1Кор. 15, 31) и опять: благословен Бог, истину говорю и не лгу.

Не понудиши кленшагося поставитися.

Толкование

Избрана суща на епископство, и еще же не поставлена, и некия ради приключшияся напасти, кленшагося поставления не прияти, таковаго на поставление не принудити: обаче подобает смотрити, и образ клятвы, и глаголы, и вины, о ней же клятся, и еже потонку во глаголех приложения. И аще будет отнекуду некое утешение о клятве, простити ему мнимое заклятие, и поставити его епископа повелевает. Аще же ни единого будет ни откуду же прибежища, но отвсюду закленся обретается, аще поставится, прощен будет, и не подобает отнюдь оставити таковаго (Толкование Славянской Кормчей принадлежит Аристину; но оно переведено так, что правилу дан смысл прямо противоположный. Ср. выше новый перевод того же толкования).