Вы посетили: • Правило 4 Седьмого Вселенского Собора, Никейского • Правило 2 Константинопольского Двукратного Собора (во храме Премудрости Слова Божия бывшего)

Содержание

Правило 2 Константинопольского Двукратного Собора (во храме Премудрости Слова Божия бывшего)

Хотя доныне некоторые архиереи, низшедшие в монашеский образ, усиливались пребывати в высоком служении архиерейства, и таковые действия оставляемы были без внимания: но сей святый и вселенский собор, ограничивая такое недосмотрение, и возвращая сие вне порядка допущенное действие к церковным уставам, определил: аще который епископ, или кто иной архиерейского сана, восхощет снити в монашеское житие, и стати на место покаяния: таковый впредь уже да не взыскует употребления архиерейского достоинства. Ибо обеты монашествующих содержат в себе долг повиновения и ученичества, а не учительства, или начальствование: они обещаются не иных пасти, но пасомыми быти. Того ради, как выше речено, постановляем: да никто из находящихся в сословии архиерев и пастырей не низводит сам себе на место пасомых и кающихся. Аще же кто дерзнет сотворити сие, после провозглашения и приведения в известность произносимого ныне определения: таковый, сам своя устранив от архиерейского места, да не возвращается к прежнему достоинству, которое самым делом отложил.1)

Cвященноисповедник Никодим (Милаш)

(IV всел. 4; Трул. 43; Двукр. 5)

Как видно, некоторые епископы, которые сделались епископами из мирян или из девственников (см. толкование 12 правила трул. собора), принимали монашество и, следовательно, давали положенные монашеские обеты. Настоящий собор, считая такую практику непорядком (ατακτον πραξιν), воцарившимся в церкви благодаря недосмотру (παρόραμα), вопреки церковным постановлениям, замечает, что монашеские обеты послушания и ученичества не согласуются с званием епископа, долженствующего быть учителем, старейшиной и пастырем других, в противоположность монаху, долженствующему быть в послушании и подчинении у пастырей и посвятить всю свою жизнь исключительно покаянию. И так как монашеские обеты безусловно обязательны для всех монахов, между тем они, эти обеты, несовместимы с положением епископа, как верховного учителя и архипастыря, то собор настоящим правилом своим и предписывает, чтобы епископ не принимал монашества и не давал монашеских обетов и, таким образом, не низводил бы себя с высоты архиерейства в разряд пасомых и кающихся. В случае, если какой-либо епископ сделает это, он тотчас перестает быть епископом и больше никогда не имеет права присваивать себе архиерейского достоинства. С тех пор правило это имеет силу во всей церкви, как в восточной, так и в западной. В своем толковании 3 правила анкирского собора Вальсамон приводит случай с епископом амиклийским (в Лаконии) Николаем Музалоном, который, по распоряжению гражданской власти, пострижен был в монахи и впоследствии делал все возможное, чтобы освободиться от монашеских обетов и стать снова полноправным епископом; с этой целью он наконец явился к константинопольскому синоду. Патриарх Лука (1156-1169), увидев Николая в епископском одеянии, отказал ему в просьбе, ссылаясь на то, что хотя ему и можно было бы помочь, если бы он подождал синодского решения, однако теперь, когда он, противно существующему порядку, сам снял с себя монашеское одеяние, в которое, правда, силой был облечен, помочь ему уже было невозможно. Этот случай показывает нам, как строго смотрели на настоящее правило в XII столетии. Однако, после смерти патриарха Луки, патриарх Михаил III (1169-1177) уважил просьбу епископа Николая и специальной синодальной граматой возвратил ему епископские права. В своем толковании данного правила Вальсамон касается также вопроса об епископах из монахов, причем, признавая, как и должно, силу настоящего правила, замечает, что к таковым епископам настоящее правило можно относить лишь тогда, когда бы они приняли великую схиму (μέγα οχήμα), в каковом случае они перестают быть епископами. То же самое говорит и 90 правило при Большом Требнике.

Преподобный Никодим Святогорец (Калливурцзис)

Настоящее правило запрещает архиереям и пастырям нисходить с высоты архиерейского достоинства до низкой степени монашеского образа (так же им запрещено и отрекаться от своих епископских областей, исключая случаи канонических преступлений, которые служат препятствием к архиерейскому служению и которые они исповедали духовному отцу. Ибо случалось, что епископы вначале отрекались от кафедры и затем нисходили в монашеский чин).

Если же кто дерзнет каким бы то ни было образом совершить подобное после данного постановления, тот не может более обладать высоким архиерейским достоинством или совершать какое-либо архиерейское священнодействие. Ведь, во-первых, обещания, которые дают монахи при постриге в монашество, – это обещания повиновения, ученичества и покаяния, а не власти, учительства и безукоризненной жизни, что присуще архиерейскому сану. Невозможно одновременно соединить эти две противоположности. Во-вторых, эти монахи сами лишили себя степени архиерейства и, следовательно, невозможно для них снова получить степень, которую они отвергли своими делами. И хотя до сегодняшнего дня некоторые архиереи совершали это недозволенное деяние, однако отныне и впредь подобного да не будет2).

1)
Хотя даже доныне некоторые из архиереев, нисшедшие до монашеского образа, прилагали усилия к тому, чтобы оставаться на высоте архиерейства, и такие их действия оставлялись без внимания, однако этот святой и Вселенский собор, и устраняя данный недосмотр, и возвращая эту практику, нарушающую порядок, к церковным законам, определил: если епископ или кто иной, имеющий архиерейское достоинство, пожелает сойти к монашеской жизни и занять место покаяния, то впредь пусть он уже не добивается архиерейского сана. Ибо монашеские обеты говорят о повиновении и ученичестве, а не об учительстве или председательстве; монахи обещают не других пасти, но самим быть пасомыми. Поэтому, согласно сказанному выше, мы постановляем, чтобы никто из принадлежащих к числу архиереев и пастырей не низводил себя на место пасомых и кающихся. Если же кто-либо дерзнет это совершить после оглашения и приведения в известность ныне произносимого решения, тот, сам себя лишив архиерейской степени, впредь пусть не возвращается к прежнему достоинству, которое отверг самими делами.
2)
О принятии монашества совершать священнодействия, но только священнодействия пресвитера. Речь идет не о тех, которые были извержены Собором за совершенные преступления или отреклись от кафедры по причине своего скрытого или даже исповеданного наедине перед духовным отцом недостоинства, но только о тех, которые отреклись по нерадению или бездействию (они сделали это вопреки правилам, однако добились своего, о чем см. в послании III Всел.), а не по другому какому-либо скрытому или явному их недостоинству, и после отречения стали монахами. Свое мнение эти люди подтверждают тем, что, во-первых, повиновение, присущее монашескому чину, и председательство, подобающее архиерейскому сану, противоположны друг другу и по этой причине взаимно исключаются, так что один человек не может совмещать их в одно и то же время, согласно настоящему правилу. Пресвитерский же сан, которому председательство не свойственно, не противоречит повиновению и, следовательно, и то и другое может соединяться в одном и том же человеке. Во-вторых, мы видим, что пресвитеры и после принятия монашества совершают действия пресвитера и монашеский образ не препятствует им в этом. И в-третьих, правила VI Всел. 20, Анкир. 18 и I Всел. 8, хотя и низводят епископа с епископского достоинства, все-таки не препятствуют ему совершать священнодействия пресвитера. Таково их мнение. Однако патриарх Николай в своем 8-м ответе настаивает, чтобы иерей, добровольно отрекшийся от священства из-за обвинений совести не возглашал «Благословен Бог. . . », не делал отпуста «Христос истинный Бог. . . », не причащался в алтаре и даже не совершал каждения, которое есть дело более низкого чина диаконов, но становился на месте мирян. По подобному можно заключить подобное: как иерей после добровольного отречения от священства не может совершать священнодействий диакона, так и архиерей, добровольно отрекшийся от архиерейства и нисшедший до монашеского образа, не может совершать священнодействий пресвитера. Ведь даже если у него нет других грехов, вызывающих укоры совести, то и этого его отречения, совершенного вопреки законам и правилам, достаточно, чтобы оно обличало его ежедневно. Не говорю уже о том, что низведение епископа на степень пресвитера называется святотатством, по IV Всел. 29. А правило VI Всел. 20 низводит епископа в чин пресвитера для того, чтобы в одном и том же городе не было двух епископов, согласно I Всел. 8 и IV Всел. 12. Правило Анкир. 18 низводит епископа в том случае, если он, находясь в чужой епархии, чинит раздоры и мятежи (см. также Ап. 35, 36). Поскольку эти правила низводят епископа до пресвитера не просто так, но за определенные вины, то следует прекратить ссылаться на эти правила без разбора. Однако не только те, которые по собственному желанию из архиереев стали монахами, не могут совершать никаких священнодействий, но даже те архиереи, которые были пострижены по неким обстоятельствам, или из-за болезни, или насильно, не совершают вновь свойственного архиерейскому сану, согласно Вальсамону (толкование Анкир. 3), если они хотя бы раз признали совершенное над ними по принуждению (ибо пострижение в болезни, как совершенное не по принуждению, действительно в любом случае). Поэтому когда Николай Музалон, бывший прежде епископом Амиклии, после того как по принуждению властей был пострижен в монахи, многократно умолял оставить без внимания этот насильственный постриг и позволить ему вновь совершать епископские действия, Собор того времени и патриарх Лука не вняли ему, но отклонили его просьбу. Вальсамон же говорит, что даже облеченные в малую схиму архиереи не могут совершать архиерейских священнодействий, тем более – ставшие великосхимниками. Причина, по которой большинство и по принятии монашества совершают священнодействия, состоит, по его словам, в том, что пресвитеры не суть по преимуществу учителя, как архиереи. Поэтому им не возбраняется быть в одно и то же время и пресвитерами, и учениками, т. е. послушниками, согласно 9-му ответу того же Вальсамона патриарху Марку Александрийскому. А для архиереев препятствия существуют, поскольку, согласно данному правилу, ученичество и учительство друг другу противоположны. О том, что Вальсамон неправильно разделяет монашеский образ на малый и великий, смотри примеч. к VI Всел. 43. Если архиереи, которые отреклись от кафедры не из-за скрытых или явных преступлений, не могут священнодействовать после принятия монашества, то насколько же более те, которые вступили в монашество из-за своих преступлений? Смотри также образец канонического заявления об отречении в конце книги.