О именуемых пустынниках, которые, в черных одеждах и с отращенными власами, обходят грады, обращаясь посреди мирских мужей и жен, и безславят обет свой, определяем: аще восхотят, постригши власы, прияти образ прочих монашествующих, то определяти их в монастырь, и причисляти к братиям. Аще же не пожелают сего, то совсем изгоняти их из градов, и жити им в пустынях, от коих и именование себе составили.¹⁾

(IV Всел. 4; Двукр. 4).

Относительно пустынников (έρημίτας), о которых здесь речь, Вальсамон в толковании этого правила замечает, что немало обольстителей ходит по городам в черных одеждах и с распущенными волосами, лицемерно выставляя на показ свой пост и неопрятность, и таким образом обманывают простой народ и оскорбляют монашеский обет. Некоторые из этих лже-пустынников, толкаясь среди мирян и проповедуя по улицам разные демонские учения, показывают вид, будто они молятся за народ и проповедуют покаяние; другие же из них говорят, что они прибыли в город из пустыни по повелению Божию, дабы объявить людям об имеющих наступить событиях, причем бесстыдно выманивают деньги, обещая за это более простым людям великие блага. О таких лже-пустынниках и говорит это правило и предписывает отсылать их в монастыри, чтобы они проводили в них монашескую жизнь. Если не согласятся жить в монастырях, надлежит изгнать их из городов, – пусть идут в пустыни и пусть там живут жизнью, которую избрали по ошибке и по неразумению своему.

Поскольку в древности множество обманщиков, которые называли себя пустынниками, в черной одежде и с отпущенными волосами скитались по городам среди мужчин и женщин, позоря монашеское звание, то настоящее правило определяет: если бы такие захотели постричь волосы, как прочие монахи, живущие в монастырях²⁾, и жить в монастыре, то это было бы хорошо; а если не хотят, то должно и вовсе изгонять их из городов. И пусть они отправляются жить в пустыни, по названию которых ложно, а не истинно назвали себя пустынниками.

Древнее зло, так как виновник зла всегда сеет таковое в сердцах человеческих! Ибо и в древности были некоторые, кои одевались в черные одежды и не стригли волос, но оставляли их в виде кудрей спускаться на грудь и плеча, и таким образом ходили в городах, были вместе с мирскими мужами и женами, оскорбляя монашеский обет. Таковым сей собор повелевает стричь волосы и идти в монастыри, чтобы жить и подвизаться вместе с монахами; если же они не хотят этого, то изгнать их вовсе из городов, чтобы они проводили жизнь в пустынях, от которых они получили себе имя и называются пустынниками: ибо не от самого дела они взяли название, но ложно присвоили его себе, и одежда и имя их – вымысел.

Носящий черные одежды и неостриженные волосы пустынник, если не острижется и причислится к монастырю, да изгонится из города.

Обходящие города под видом пустынников с длинными волосами на голове и в черных одеждах или пусть вступят в монастырь, остригши волосы и приняв вид прочих монахов; или, если не решаются на это, пусть будут изгнаны из городов, чтобы они не бесславили своего обета; и пусть они живут в пустынях, от которых получили и самое название.

Много обольстителей народа ходит по городам в черных одеждах и с неостриженными волосами, лицемерно выставляя на вид свой пост и неопрятность, и обольщая людей более простых и оскорбляя монашеский обет. И одни из них, обращаясь с мирскими мужами и женами, оглашая распутия демонскими учениями, будто бы молятся за народ и проповедуют покаяние. А другие говорят, что они из пустыни пришли в города по определению Божию, чтобы возвестить нечто будущее, и бесстыдно, ради прибыли и платы, людям более простым обещают какие-нибудь блага. Итак, о сих-то сей собор и определяет, чтобы они остригли свои волосы и уходили в монастыри, чтобы проводить в них жизнь монашескую. Если же не хотят этого, изгонять их из городов, чтобы они вели в пустынях тот образ жизни, который они себе избрали не по истине, а по заблуждению и нерассудным образом: ибо они вселились в пустыню не для спасения души, если живут в ней на самом деле по необходимости, когда им не дозволяют жить в городах.

Се правило о шпынях обманьщиках.

Старец власы растя, мняся пустынник быти, Аще не острижется ни внидет в монастырь, из града изженется.

Толкование

Иже грады обходяще, якоже се мнящеся пустынницы, и власы главы своея обростивше и склочивше, и на долзе пустивше, черныя ризы носяще, или вретище носяще, таковии или в монастырь да внидут и власы свои остригут, образ мнишескии не прочее восприимше. Аще ли того не хотят, от градов да изженутся, да своему обещанию не ругаются, и в пустынях да живут, от них же и имя себе стяжаша.