ПАМЯТИ СКРОМНЫХ ПАТРИОТОВ
Ранней весной 1918 г. германо-австрийские захватчики двинули трехсоттысячную армию на Украину. Манила хищников богатая природными дарами Украина, дурманила жадные взоры своей кажущейся беспомощностью и беззащитностью. Действительно, новорожденная Советская Украина успела к этим дням выставить против захватчиков не более 15—20 тысяч бойцов.
И эта горсточка два с половиной месяца сдерживала ожесточенный натиск многократно превосходящих сил врага.
Немцы рассчитывали, что Оккупация Украины будет легким триумфальным походом с даровыми трофеями,— миллионами пудов украинской пшеницы, сотнями тысяч голов скота. . . Но вскоре - же им пришлось убедиться, что каждый пуд хлеба доставался ценою огня, пули, штыка. На карательные отряды, крепостничество и виселицы украинский народ ответил беспощадной партизанской войной.
Одним из ярчайших эпизодов этой народно-освободительной эпопеи является крестьянское восстание в Таращанском уезде Киевщины в июне — августе 1918 г.
В тяжелейших, сложных условиях зарождалось и проходило восстание. Маленькая Тараща была переполнена отборной немецкой солдатней, во всех местечках (городках) уезда свирепствовали германские гарнизоны. Оккупанты старались создать себе местную опору — кадры изменников из местного населения. Помещики — русские и польские — были не только водворены в свои палаццо, но оккупанты, применяя самые бесчеловечные экзекуции, заставили бедноту восстановить поместья на уровне. . . 1913 г. А затем, как свидетельствуют абсолютна бесспорные документы, ими были полностью восстановлены крепостнические порядки, намного худшие тех, что были в России до 1861 г. Кулачество, однако, не было тронуто оккупантами. И многие из зажиточных людей, иные «за совесть», другие страха ради пополнили ряды предателей и изменников. Находились таковые и в среде националистической интеллигенции и в среде духовенства (преимущественно «автокефальствующего»).
Беспощадно обдираемые, засекаемые шомполами карателей беднота и середнячество, естественно, не могли щедро оплачивать приходское духовенство. Враги и изменники, конечно, использовали это . . .
Но многие и многие из скромных приходских деятелей были с народом, и именно в гуще наиболее страдающих в тягчайшие для своих прихожан дни. Скромно рассказывают о них десятки воспоминаний активных партизан и повстанцев, записанных автором этих строк для работы на тему «Таращанские партизаны». И те из них, с кем мне посчастливилось беседовать лично в 1925—1928 гг., усердно просят при их жизни не указывать в печати их имен. Я видел и чувствовал, что они искреннейше были убеждены в том, что они только выполняют свой простейший долг, что поступать иначе — это было бы для них отлучить себя от Церкви, впасть в наитягчайший, незамолимый грех. Преклоняясь перед законной и благородной скромностью, я хотел бы в нескольких скупых строках помянуть лишь тех, которые не дожили до наших жней и умерли раньше, ничем себя не запятнавши до своей кончины.
* * *
Свирепый карательный отряд офицера Шмидта без предупреждения обстрелял артиллерийским огнем беззащитное село Ромашки, зарубил четверых крестьян, подверг почти поголовной порке согнанных на сход людей и лишь после этого предложил уплатить огромную контрибуцию. Оттуда палач двинулся на села: Янышевка, Кривец и Острую Могилу; обложил и их непомерной суммой. Срок был дан суточный. Священник одного из этих сел, Сергий Хошевский, продавши соседнему помещику своих коров и на корню весь посев приходской церковной земли, собравши все ценное, что у него было в семье, внес контрибуцию более чем за двадцать пять вдовых и сиротских семей.
На следующий день Немцы дотла выжгли утопавшую в вишневых садах Янышевку. Лопнуло долготерпение крестьянства. На зареве Янышевки вышли из Володарского и Таращанского лесов партизаны, заполыхала Таращанщина огнем священной войны — восстания против захватчиков-поработителей. Это было в июне 1918 г.
Метались по уезду карательные отряды. Из сел, которые им удавалось захватывать, сотни людей угонялись в германские каторжные лагеря; заподозренные в повстанчестве расстреливались. Рискуя многим, священник с. Хосяковки о. Головкин, проявлял кипучую деятельность по оказанию помощи сиротам партизан и семьям угнанных на каторгу.
Добрым словом нужно вспомнить деятельность священника с. Гребли, ныне покойного, А. Садовского. Кипуче-энергичный, одаренный церковный проповедник, знающий до мельчайших деталей жизнь и настроение всех жителей своего крупного прихода, иерей Садовский своим смелым заступничеством немало способствовал спасению от каторги и тюрьмы многих прихожан.
В июле месяце один из повстанческих отрядов отступил на территорию соседнего Звенигородского уезда. Нанеся там ряд поражений небольшим немецким подразделениям и пополнившись повстанцами-звенигородцами, отряд возвратился в родные села. В Гребле он был встречен колокольным звоном и торжественным молебствием, проведенным о. А. Садовским. К отряду присоединилось несколько односельчан, которые в дни пребывания и кровавых дебошей немцев были надежно укрыты своим приходским настоятелем.
Естественно, что в августе, когда интервенты, стянув в уезд несколько дивизий, после ожесточеннейших боев в районе Ставищ временно подавили восстание, пришлось скрываться и о. А. Садовскому.
К югу от Таращи, в двенадцати километрах от нее — большое, но захолустное и в те годы бедное село Великая Волнянка. Несколько угрюмым и нелюдимым казался многим настоятель ветхой церковушки о. Михаил Филиппович; казался весь поглощенным посадками ореховых деревьев псаломщик Петр Меляницкий. Крепко вросли священник и псаломщик в жизнь Волнянки, предпочтя ее неоднократно предлагавшимся им более богатым приходам. Жили скромной трудовой жизнью, не пресмыкались перед местными панами-помещиками.
Увидела и Волнянка хищных захватчиков во всем их зверском обличии. Не пошли к ним на поклон скромные служители алтаря.
Когда в окрестных селах поднялось восстание против интервентов, Филиппович отверг предложение оккупанта-коменданта выступить с проповедью-проклятием по адресу повстанцев. Местные сектанты-штундисты всячески соблазняли религиозных людей «претерпеть» немецкие ярмо и казни, извращенно в пользу интервентов толкуя тексты «несть власти, аще не от Бога», «взявший меч, от меча и погибнет» и др. У меня нет сведений о том, что Филиппович и Меляницкий прямо агитировали бы за прямое вооруженное выступление. Но хорошо известно, что оба они неустанно разъясняли прихожанам истинное значение тех догматов, которыми злоупотребляли сектанты.
Скромные патриоты делились своими достатками с односельчанами-партизанами, доставляя им продовольствие в лес. Старик Меляницкий приносил в лесные дебри письма и поручения партизанам от их родных и друзей. Две пожилые женщины рассказывали автору этих строк, что они пришли однажды к батюшке с просьбой отечески воздействовать на их мужей, собирающихся покинуть свои хаты, чтобы итти в отряды воинов-партизан. «Ушли мы от батюшки просветленные,— говорили женщины,— унося мужьям молитвенное благословение на правое дело». Не раз старый батюшка проникал через немецкие кордоны в лес — на требы в партизанские таборы.
В августе 1918 г., когда под натиском отборных немецких дивизий ядро повстанческо-партизанских отрядов ушло на север Украины, чтобы там влиться в формируемые Николаем Щорсом полки, немцы и их ,пособники стали отыскивать по деревням оставшихся повстанцев. Обычно каратели сгоняли крестьян на площадь и, подвергая поголовной порке, требовали выдачи активистов. Немало бедняков нашли укрытие у Меляницкого, а настоятель, подвергая жизнь неоднократному риску, вырывал из рук предателей их жертвы.
Не громки дела многих из малых сих деятелей Церкви. Но они не заслужили того, чтобы позабыть о них.
Они были скроныыми предшественниками тех многих служителей Церкви в наши дни, которые в дни фашистской оккупации Украины, разделяя с народом все его горести, служили чем могли делу священной войны советского народа против фашистских извергов.
И. Н. ШАБАТИН