СЛОВО, ПРОИЗНЕСЕННОЕ МИТРОПОЛИТОМ КИЕВСКИМ И ГАЛИЦКИМ ИОАННОМ В ДЕВЯТЫЙ ПОМИНОВЕННЫЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ЗАУПОКОЙНОЙ ЛИТУРГИИ В ПАТРИАРШЕМ КАФЕДРАЛЬНОМ БОГОЯВЛЕНСКОМ СОБОРЕ 23 мая 1944 г.
Великая скорбь, что постигла Русскую Православную Церковь со Дня кончины Святейшего Патриарха Сергия, пока не только не снижается, не умаляется, а наоборот — еще более усиливается, углубляется. И это вполне естественно. Когда дети лишаются кого-либо из любящих родителей, всю горечь сиротства они обычно сильнее начинают познавать, ощущать после похорон скончавшегося.
Вот то же самое и с нами. До погребения Святейшего Патриарха, когда он, хотя и бездыханный, но был около нас, с нами, мы как будто не вполне осознавали его отшествие от нас. Нам не верилось, что он умер, не хотелось верить этому. Но после погребения его суровая действительность с настойчивостью говорит, что он ушел от нас, мы лишились его. А как бы хотелось каждому из нас побыть с ним, послушать его, получить от него мудрый совет, попристальнее поглядеть В его добрые, добрые глаза, почувствовать его ласку.
В лице почившего. Патриарха Сергия мы лишились и любвеобильного отца и горячо любимого первосвятителя. Что действительно это так, об этом, мне кажется, красноречиво говорят похороны Святейшего. К его гробу, для того чтобы поклониться ему, сказать ему последнее «прости», собрались не только служители алтаря во главе с указанным самим покойным Патриаршим Местоблюстителем, но сюда прибыли и почитавшие его лица светского мира. Тут были и представитель Совета Народных Комиссаров СССР, и представители дипломатического корпуса, и мужи науки и огромная масса верующих, искренно любивших Святейшего.
И разве можно было не любить его? Он был, как и говорилось в речах при гробе, и строгий, истинный хранитель апостольских преданий и церковных канонов, и человек недюжинного ума и огромной эрудиции, и очень большой монах, проводивший строгую, благочестивую жизнь, умевший среди массы дел посвящать много времени молитве и чтению слова Божия. Про него можно сказать, что он воистину день и ночь поучался в Законе Господнем. Он был великий патриот, не только сам горевший пламенною любовью к дорогой Родине, но и в других возжигавший таковую, и, наконец, он был человек изумительной деликатности и необычайной доброты и простоты. Сейчас мне припоминается такой эпизод из жизни в Ульяновске. Я был с ним на прогулке. Конец зимы. На тротуарах местами было скользко. Впереди нас, на некотором расстоянии, шел инвалид с костылем. Инвалид поскользнулся и упал. Святейший торопливо направился к инвалиду, чтобы помочь ему приподняться, но какой-то юноша предупредил его. И хотя желание Патриарха в деле оказания помощи упавшему инвалиду не осуществилось, но оно все-таки характеризует его отношение к людям.
Три месяца тому назад, по благословению Святейшего, я назначен на Украину. Надлежащим образом я еще не ознакомился с Украиной, но на основании того, что там я видел и слышал, должен сказать: несмотря на существование в Украине различных религиозных группировок, несмотря на то, что во время оккупации ее немцы всемерно развращали украинцев, авторитет Святейшего там чрезвычайно высок. Благодаря этому уже поднят вопрос о слиянии автокефалистов с нашей Православной Церковью, и пред отъездом моим в Москву приходили ко мне их представители и просили передать Святейшему письменное от них заявление о желании воссоединения.
Прав Высокопреосвященнейший Митрополит Николай, сказавший здесь, что пред обаятельным образом почившего Патриарха Сергия преклоняется не только наша страна, но и весь христианский мир. А я должен сказать, что пред Святейшим преклоняются даже и не исповедающие христианской религии. Так, сегодня Патриаршим Местоблюстителем получена с выражением сочувствия телеграмма от главы палестинских раввинов.
Прав Владыка Николай и в том, что время первосвятительства Патриарха Сергия составляет особую эпоху в жизни Русской Церкви, что он войдет в историю и будет жить в ней вечно.
Будет жить он вечно и в сердцах любящих его, ибо истинная любовь, по слову Апостола, николиже отпадает.
Движимые этой любовью, будем умолять Господа не только о вселении Святейшего в обителях Отца Небесного, но и о том, чтобы ему даровано было дерзновение предстательствовать там о нас, о нашей Церкви, дабы она была всегда чиста, тверда и незыблема.