ПАМЯТИ ПОЧИВШЕГО ПАТРИАРХА
Благолепие церковного богослужения всегда являлось отличительной особенностью Православной Церкви, особенно Русской. В минуты скорби и в минуты радости верующий находит в песнопениях и молитвах выражение своих чувств. И сливаются воедино в торжественном экстазе помыслы молящихся, возвышаясь над будничными заботами и суетой.
Именно это чувство испытывала я, присутствуя вечером 22 мая в Николо-Кузнецкой церкви. Это был день храмового праздника — Николин день (9 мая по старому стилю). И день этот совпал с кануном девятого дня кончины Святейшего Патриарха Сергия. Храм был переполнен. Люди стояли тесно, прикасаясь друг к другу. Было жарко, несмотря на открытые настежь окна и двери. Но мало кто замечал неудобства. Душа людей стремилась ввысь, стремилась сподобиться божественной благодати.
Молебен Святителю Николаю Чудотворцу прошел торжественно. Едва ли какого другого святого чтит русский народ, как Николая Чудотворца! Сколько мольбы и надежды в глазах собравшихся в храме, обращенных к образу Святого. Вместе со священником они произносят слова молитвы, вкладывая в них всю силу своей веры. Разве найдется в храме хоть один человек, у которого бы не было горя, причиненного лютой войной с фашистами? Каждый молится о своем, кровном, но общая молитва объединяет всех, и в этом единении великая патриотическая сила.
После молебна настоятель храма произнес речь, посвященную памяти Святейшего Патриарха. Особую проникновенность придали ей сопровождавшие ее песнопения. Вначале хор исполнил «Вечную память» в музыкальной композиции Чеснокова.
Много раз в жизни слышала я исполнение «Вечной памяти». И всегда сердце сжимается при этих двух простых словах. Человека нет, но память о нем живет в сердцах людей, современных ему, в сердцах будущих поколений, проходит через века. Этой памятью объединяются поколения, создается история народа, формируется единство многомиллионного коллектива. Православная Церковь в силу своей предельной человечности провозглашает «Вечную память» каждому умершему человеку, но память вечно живет только о тех людях, чьи деяния при жизни были благи и плодотворны для общества, чьи поступки могут служить примером подражания.
Почивший Святейший Патриарх Сергий был одним из великих людей современности. Именно так о нем и говорит отец Александр. Он говорит о той скорби, которую испытываем мы, верующие, при мысли о том, что Святейшего с нами больше нет. «Свершилась воля Начальника жизни, Единого Владычествующего небесным и земным — Господа. Но мы знаем,— говорит он,— что и пред свершением воли Божьей может быть скорбь, и немощным силам человеческим требуется высшая укрепляющая сила ангельская. Когда Христос Спаситель, как Сын Человеческий, восскорбел духом и прослезился над гробом друга Своего Лазаря, тогда зрители этой скорби сказали: «Смотри, как Он любил его!» Так и мы, дети Православной Русской Церкви, с глубокой скорбью оплакиваем своего Патриарха по своей любви к нему».
«Вечная память» — поет хор, и звон колоколов, помещенных внутри храма, аккомпанирует этому грустному и мужественному пению. Оно несется к сводам храма, вырывается из церкви сквозь открытые окна и двери, сливается с шелестом весенних молодых деревьев. Снова весна! Снова жизнь торжествует. Путь человека имеет конец, но путь Жизни вечен!
Именно об этом и говорит отец Александр. Он цитирует слова, сказанные Патриаршим Местоблюстителем Митрополитом Алексием у гроба Святейшего:
«Господь сподобил его величайшего дара — тихой, безболезненной мирной кончины и призвал его в дни, когда Церковь духовно празднует торжество жизни над смертью, когда она воспевает любимую песнь. «Христос воскресе из мертвых смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», и мы веруем, что земной подвиг его будет увенчан Господом нетленным венцом блаженства в вечных обителях.
Мы веруем, что перед лицом воскресшего Господа нет умерших, а все — живые, в видимом или невидимом мире, и для всех он Един есть и воскресение и жизнь. «Несть Бог — Бог мертвых, но Бог живых», «вси бо Тому живи суть». И в этом наше утешение и радость в нашей скорби».
Ссылаясь на завещание почившего Святителя, священник говорит несколько слов о его преемнике, нынешнем Местоблюстителе патриаршего престола, Митрополите Ленинградском и Новогородском Алексии. Он является старейшим по хиротонии, выдающимся пастырем, высококультурным человеком. Митрополит Алексий прекрасно понимает стоящие перед ним задачи, это ясно видно из его оценки деятельности Патриарха Сергия. И священник снова читает верующим слова Митрополита Алексия над гробом Патриарха: «Когда Промысл Божий поставил его во главе православной русской паствы, тогда во всей полноте раскрылись его пастырские дарования, и он стал подлинным Отцом и мудрым Кормчим для самих пастырей и архипастырей, словом своим к примером своим руководствуя нас и назидая. Светильник Церкви нетолько сумел он пронести непогасшим, но произволением Божиим, став орудием Промысла Божия, зажег его ярким пламенем. Он сохранил преемственность иерархии, чистоту веры, неприкосновенность священных канонов». Загорелась на горизонте Церкви новая яркая звезда,— говорит отец Александр,— и пожелаем мы, чтобы новый руководитель так же мудро вел корабль, как почивший Патриарх.
Несколько слов говорит о. Александр и о Митрополите Крутицком Николае, достойном сподвижнике Патриарха и Патриаршего Местоблюстителя. Митрополит Николай прекрасно знал Патриарха и высоко ценил. В надгробном слове он сказал, что «В лице Святейшего Патриарха Сергия Церковь лишилась крупнейшего ученого не только в области богословия, церковной истории, философии, но и в других областях знания — знатока древних и новых языков, гебраиста, исследователя в области истории и догмы западных вероисповеданий, ученого огромной эрудиции, каждое произведение пера которого — его книги, его статьи,— насыщено глубиной мысли и изящно отточено в своем литературном оформлении». Отец Александр рассказывает своим прихожанам биографию Патриарха, его деятельность в Японии, Греции, Финляндии. Говорит о высоком патриотизме Патриарха Сергия, о постоянном его служении русским интересам, благу своей Родины. «Неуклонно соблюдая апостольские заветы и канонические установления,— повторяет отец Александр слова Архиепископа Саратовского и Сталинградского Григория, сказанные над гробом Патриарха,— мудро и осторожно, твердой рукой опытного кормчего вел почивший Святитель корабль Русской Православной Церкви по этому бурному «житейскому морю» и среди разных подводных камней и скал и бережно провел его в целости в тихие и спокойные воды; и заблудившиеся было и ушедшие «на страну далече» овцы, увидя зеленеющую пажить нашей Святой Церкви, начали возвращаться в ее ограду». Вертоград Божий расширился как бы в исполнение той архиерейской молитвы Первосвятителя, которую он произносил за каждой литургией: «Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, и утверди, его же насади десница Твоя!»
Особенно тепло звучат слова отца Александра, когда он рассказывает о своих личных встречах с Патриархом. «Я благословляю те моменты,— говорит о. протоиерей,— когда мне приходилось нести послушание и выполнять особые поручения Святейшего. Их было несколько. Особенно запомнился тот момент, когда Патриарх поручил отцу Александру отправиться на самолете в Ростовскую область для устройства церковных дел. «На меня напал страх,— с трогательной человеческой простотой говорит священник.— На самолете я никогда не летал. Место, куда надо было полететь, находилось близко от фронта. И чувство своего страха я не скрыл от Патриарха. Он меня успокоил и зажег во мне веру в охраняющую десницу Промысла Божия. Отправляясь на выполнение этого послушания, склонил я перед Патриархом колени, и он благословил меня образом Святителя Николая». С верой в благость Провидения, отец Александр благополучно совершил это путешествие, несмотря на ряд трудностей и опасностей.
«Патриарх посылал нас, своих помощников, как Христос апостолов,— говорит священник,— а сам он был для нас посланником Господа, ангелом Его, как и называется в Апокалипсисе высший епископ каждой Церкви. И Патриарх был действительно ангелом, благовествующим в грозные дни войны, напоминающим нам о нашем долге и успокаивающим и поддерживающим нас в трудные минуты. . .»
И снова отец Александр возвращается к мысли о том, что телесная смерть — не конец жизни. Человеческий дух вечен. Снова возвращается к празднику св. Пасхи, когда верующие всем сердцем своим славят жизнь. «Перед лицом воскресшего Господа нет умерших, а все — живые, в видимом и невидимом мире,— повторяет он слова Патриаршего Местоблюстителя Алексия.— «Несть Бог — Бог мертвых, но Бог живых». И в этом наше утешение и радость в нашей великой скорби».
Свою речь священник заканчивает при таком высоком духовном подъеме всех присутствующих в храме, что, кажется, воля к жизни и борьбе нерушимо сплотила всех этих, таких разных в повседневной жизни людей. В этот момент духовный отец и его паства — одно целое.
«Мы говорим о смерти нашего Святителя,— заканчивает речь отец Александр,— но думаем мы о смерти в свете воскресения Христова. Наша короткая земная жизнь в руках Начальника жизни, Его же благостью вечная жизнь торжествует над смертью. В дни Пасхи эта победа жизни над смертью символизируется звоном колоколов. . .»
И действительно, колокола, помещенные внутри храма, начинают благовестить; все мощнее, все громче звучит их красный перезвон. Аккомпанементом звучит этот колокольный звон к стихам Аполлона Коринфского, которые читает священник:
Смерть не страшна: за нею — вечный свет
Нас озарит под новым небосклоном.
Здесь наш закат, а там рассвет
С немолкнущим воскресным перезвоном…
Звон возрастает, и весь народ поет вместе со своим пастырем: «Воскресение Твое, Христе, Спасе, ангели поют на небеси и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».
В дни суровой борьбы с осквернителями нашей родины, фашистами, когда сплоченный труд и борьба всего народа является залогом победы, когда каждый сгибается под тяжестью своего личного горя, такие минуты, проведенные в храме, не забываются. Эти минуты духовного отдохновения, минуты радости и душевного умиления порождают в человеке бодрость, новые силы и стойкость для грядущих неизбежных трудных жизненных испытаний.
АНТОНИНА ШАПОВАЛОВА