Святейший Патриарх Сергий текущею весной, на 78-м году своей жизни, чувствовал себя здоровым и был в состоянии, как всегда, бодро и твердо нести бремя своего высокого служения Православной Церкви Московской и всея Руси. Суровая погода и внезапные смены морозов дождями не мешали ему принимать непосредственное участие в богослужениях в храмах Москвы. Только близкое окончание Великого поста заставило Святейшего обратить внимание на себя и приберечь здоровье и силы для предстоявших трудов. Воспитанный в церковной семье, под влиянием благочестивого деда и отца — арзамасских протоиереев — и тетушки — игумении Арзамасского монастыря, Святейший привык в великие дни страданий и воскресения Христова забывать личные чувства, привык переживать их вместе с Церковью и выражать печаль и радость переживаний языком потрясающих церковных служб, мелодиями и гармонией их песнопений. Оставаться без священнодействий в эти великие дни вне храма для Святейшего было равносильно бесплодной утрате целого года своей жизни: «Поди-ка,— говорил он,— дождись следующей Пасхи».

Велика была радость Святейшего, когда он почти каждый день Страстной и Пасхальной седмиц текущей весной принимал участие в богослужениях в храме. Его глубокие глаза и светлый лик сияли восторгом душевного удовлетворения, и он не подавал признаков утомления или ослабления своих дряхлеющих сил. Когда потом последовали приглашения служить в приходских и кладбищенских храмах Москвы, Святейший всем с удовольствием отвечал согласием и приезжал совершить литургию. Так побывал он даже на отдаленных окраинах Москвы: в Сокольниках и в Богородском за Сокольниками и на кладбищах — Даниловском, Ваганьковском, Пятницком. Молитвенный подвиг Святейшего превышал обычные человеческие силы; надо знать, что Святейший за вечерней келейной молитвой неопустительно каждый день вычитывал дневные службы по Октоиху и Минеям, если самолично не совершал всенощного бдения в храме. Выезды в московские храмы давали Святейшему случай ближе познакомиться с приходами и со своими сослужителями. Вернувшись домой, Святейший позволял себе пятнадцатиминутный отдых и в это время делился своими впечатлениями. Вернувшись из Сокольников, Святейший добрым словом помянул строителя обширного и светлого храма и отметил привлекательные достоинства в священнослужении настоятеля храма Преосвященного Виталия.

Наряду и одновременно со службами не прерывались труды Святейшего по благоустройству и управлению Русской Православной Церковью. Собирание «расточенных» шло не прерываясь и вызывало заботы и глубокие думы о безболезненном и мирном вхождении их в лоно Православной Церкви.

Патриотическое сердце Святейшего горело пламенем любви к населению, пострадавшему от зверского врага, и желанием всячески притти на помощь православным чадам разоренных и исчезнувших епархий.

Недавно Святейший хиротонисал преосвященного Илария во Епископа Дмитровского, викария Московского.

Наконец наступило 14 мая 1944 года. Погода установилась летняя и подарила Москву ярким, солнечным, даже жарким днем.

Святейший оз этот воскресный день совершил литургию в Ризоположенском храме у Донского монастыря и там хиротонисал себе второго викария преосвященного Макария, Епископа Можайского. Святейший вернулся домой радостным и бодрым, заявил, что не имеет ни желания, ни надобности в отдыхе и пригласил своих близких погулять с ним в саду при Патриархии. В саду уже распускались и зеленели деревья и кусты. Выбрав в тени скамеечку, Святейший пригласил спутников посидеть с ним. Преосвященный Иларий, усаживаясь поудобнее, повредил спинку скамейки, и она едва не отвалилась. Это развеселило Святейшего, и его безобиднейшая ирония сопровождала «катастрофу».

Сидя на скамейке, Святейший сказал, что за всю весну он не чувствовал себя так хорошо, как сегодня: ни усталости, ни слабости, никакого желания прилечь и отдохнуть. Потом гостеприимно угощал обедом своих сотрапезников, отдыхал и вечером снова вернулся в сад и конец дня провел в мирной беседе с управделами Патриархии и Синода. Безмятежный день сменился спокойным сном Святейшего.

15 мая, в понедельник, проснувшись ранним утром, Святейший благодушно беседовал со своим келейным архимандритом Иоанном, и, взглянув на часы, заметил, что еще только 6 часов и что еще есть время до ежедневного докторского визита, и пожелал снова лечь в постель. А когда архимандрит Иоанн в 6 ч. 50 мин. утра вошел в спальню Святейшего открыть оконные занавесы и помочь Святейшему, его сердце тревожно забилось: его поразила необычная бледность на спокойном лице Святейшего. Подбежав к постели и окликнув Святейшего, отец архимандрит с ужасом убедился, что Святейший почил сном вечного упокоения и уже не проснётся. Доктора сказали, что произошло кровоизлияние в мозг, и смерть наступила безболезненно и моментально.

Воистину кончина Святейшего Сергия была христианская, безмятежная, непостыдная и мирная.

С 7 часов утра телефон Патриархии разнес по Москве печальную весть о внезапной кончине Святейшего Патриарха Сергия. Сначала никому не хотелось верить. Однако начавшие быстро собираться в Патриархию близкие к Святейшему Патриарху лица принуждены были убедиться в непоправимой действительности. В 8 часов прибыл Крутицкий Митрополит Николай и совершил первую литию.

У одра почившего были члены Священного Синода, викарии, друзья и близкие Святейшего. Когда обрядили покойника и положили по обряду на одр, Митрополит Алексий совершил литию над почившим. Возгласы и общее пение были тихие, придавленные, то и дело прерывавшиеся слезами сердечными, искренними, которых ни сдержать, ни удержать было невозможно. После литии Митрополит Алексий первым начал чтение Евангелия, положенное у гроба Святителя.

Еще раньше в присутствии членов Священного Синода вскрыто было и прочитано завещательное распоряжение Патриарха Сергия о преемстве в управлении Русской Православной Церкви в случае его смерти. После литии состоялось заседание Священного Синода и, согласно завещанию Святейшего, Местоблюстителем Патриаршего престола Русской Православной Церкви был признан старейший по времени хиротонии Высокопреосвященный Алексий, Митрополит Ленинградский и Новгородский.

Тем временем священнослужители облачили почившего в полное патриаршее облачение и положили во гроб, возложили на гроб патриаршую мантию, а на лик почившего воздух и патриарший куколь у гроба. Гроб установили в зале патриаршей резиденции, перед открытыми дверьми домового храма Святейшего Патриарха.

Святители, во главе с Патриаршим Местоблюстителем, и священнослужители совершили панихиду у гроба. Народ уже переполнил помещение Патриархии. К вечеру Москва вся узнала о печальном событии, и скорбные православные москвичи торопились поклониться гробу своего любимейшего Старца-Первосвятителя. Отдельными группами стали прибывать представители приходов со своим духовенством, прибыл и преосвященный Виталий со своими прихожанами из Сокольников, и совершение панихид шло чередой, пока гроб оставался в Патриархии, а потом и в соборе. г

Во вторник 16 мая, в два часа дня, состоялось перевезение тела Святейшего Патриарха Сергия в Кафедральный Богоявленский собор. Толпы народа собрались у Патриархии в ожидании печального шествия. Гроб сопровождали Митрополиты Алексий и Николай, Епископы Иларий и Макарий и близкие почившему, священнослужители и друзья. У собора ожидало прибытия гроба множество народа с духовенством и Митрополитом Киевским и Галицким Иоанном во главе. С этим собором у Святейшего Сергия установились давние и теснейшие связи. В этом соборе Святейший священнодействовал, еще будучи Местоблюстителем Патриаршего престола в сане Митрополита Московского и Коломенского. Здесь произошло настолование его в Патриарха Московского и всея Руси. Здесь же, в левом Никольском приделе, приготовлена ему и могила для вечного упокоения. Сюда, в этот собор, на богослужения Патриарха Сергия собирались толпы богомольцев не только из приходов Москвы, но и из Подмосковья и провинциальных. Все жаждали услышать его мудрые послания и проповеди, получить от него благословение и облобызать хотя бы воскрилия риз его. Естественно, что когда гроб прибыл в собор, к нему потекли нескончаемые вереницы православных в последний раз облобызать десницу и навеки проститься с незабвенным Святителем. У гроба священники не прерывали чтения Евангелия. Заупокойные служения чередой следовали одно за другим. Заключительная заупокойная вечерняя служба в этот день была совершена отцом настоятелем при общенародном пении всех молящихся. Служба прошла тепло и необычайно сердечно.

На следующий день божественная литургия была совершена преосвященным Григорием, Архиепископом Саратовским и Сталинградским, в сослужении с Епископом Иларием.

Во время запричастного стиха настоятель Московской Николо-Кузнецкой церкви Протоиерей А. П. Смирнов произнес глубокое по содержанию слово, с которым читатели могут ознакомиться на страницах этого траурного номера нашего журнала.

По окончании литургии была совершена торжественная соборная панихида.

Гроб Святейшего наполовину был закрыт зеленой патриаршей мантией; сверх нее был возложен венок из живых белых роз; в ногах Святейшего на особом возвышении поставлена икона Сергия и Германа Валаамских и белоснежный патриарший куколь; тут же — предносный патриарший крест и посох, а вокруг гроба — множество живых цветов

В пять часов вечера состоялась общемосковская панихида, которую совершил преосвященный Николай, Митрополит Крутицкий. В ней приняло участие более шестидесяти московских священников.

По окончании панихиды начался парастас. Его совершали восемь архиереев во главе с Митрополитами Алексием, Николаем и Иоанном, Архиепископ Саратовский и Сталинградский Григорий, Епископы Елевферий, Зиновий, Иларий и Макарий, все московские протоиереи и священники, больше семидесяти провинциальных настоятелей приходов и до сотни диаконов. Храм был переполнен богомольцами.

Во время этого богослужения Митрополит Николай произнес надгробную речь, помещаемую в этом номере журнала. Впечатление от этой речи Владыки, произнесенной с глубоким чувством, было огромное. У многих слушателей на глазах появились слезы, а местами послышалось в полном, смысле слова «надгробное рыдание». Парастас был совершен по уставу, как любил совершать богослужение почивший Патриарх.

До самой глубокой ночи народ прощался со своим Патриархом. Многим тяжело было покидать церковь, и они провели эту ночь в храме. Здесь беспрерывно у гроба читалось Евангелие, а в 2 часа утра совершена была панихида.

Брезжит рассвет… Длинной вереницей тянется народ в Кафедральный собор ко гробу Патриарха. Началась ранняя литургия. Постепенно богомольцы до отказа заполняют огромный собор. Прибывают делегации из других городов. Из Ростова н/Д прилетел на самолете преосвященный Елевферий, из Тамбова прибыл Архиепископ Лука. За эти дни из-за границы и со всех концов нашего Союза на имя Священного Синода поступали телеграммы и письма с выражением соболезнования о постигшем Русскую Православную Церковь великом горе. Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР прислал ко гробу Святейшего Патриарха Сергия цветы.

Позднюю литургию в день отпевания совершал Патриарший Местоблюститель Митрополит Алексий в сослужении с Митрополитами Николаем и Иоанном, заслуженными протоиереями и протодиаконами. К моменту отпевания весь алтарь заполнился духовенством. Правая солея наполнилась представителями дипломатического корпуса и военных миссий. На солее же находился представитель нашего Правительства Г. Г. Карпов. За литургией вместо запричастного стиха Архиепископ Григорий произнес слово, посвященное памяти почившего Патриарха, а пред началом отпевания произнес надгробное слово Патриарший Местоблюститель Митрополит Алексий. Оба слова помещены в этом номере журнала.

На отпевание вышел многочисленный сонм духовенства в белых ризах. Духовенство стояло в два ряда, тянувшиеся от середины храма вокруг гроба в алтарь, и вокруг престола образовало третий ряд. Среди заслуженных протоиереев находились вызванные покойным Патриархом на Епископскую хиротонию протоиереи — Ярославской епархии о. Александр Чуфаровский (ныне Епископ Волынский и Луцкий Николай) и Калининской епархии о. Александр Петин (ныне Епископ Ворошиловоградский Никон).

Отпевание началось в конце первого часа дня и закончилось после четырех. Весь чин погребения священнического совершен был истово, с усердием и сладкопением. Чтение Евангелий и молитвословий, пение антифонов, стихир и канона «Волною морскою» совершались неторопливо и внятно священнослужащими и на клиросах. В середине отпевания протоиерей Кафедрального собора о. Николай Колчицкий произнес у гроба Святейшего Патриарха теплую задушевную речь, напечатанную в этом номере журнала. Под впечатлением ее среди богомольцев в храме послышались рыдания. По окончании этой речи весь народ, переполнявший собор, совместно с духовенством исполнил единым сердцем и едиными усты «Со святыми упокой»… Это был потрясающий момент, который навсегда останется в памяти у участников, погребения. Он был ярким проявлением всенародной глубокой любви к почившему Патриарху. В положенный момент священнослужители совершили последнее слезное целование — прощание с усопшим. При пении всем множеством народа пасхального тропаря «Христос Воскресе» священнослужители подняли на свои рамена гроб с телом почившего Патриарха, и начался торжественный момент: открытый гроб в величественном крестном ходу обнесен был вокруг храма по улицам, наполненным густыми толпами народа. Впереди несли Патриарший Крест, хоругви и запрестольные иконы. Длинными рядами в белых облачениях, по два в ряд, шли диаконы, священники, митрофорные протоиереи и архимандриты, за ними архиереи. Шествие замыкал Патриарший Местоблюститель Митрополит Алексий. Непосредственно за Местоблюстителем несли гроб с телом Патриарха, осеняемый рипидами,— предмет усиленного внимания, напряженной молитвы и крестных знамений с трудом расступавшихся богомольцев.

Был теплый весенний майский день. Солнце ярким светом заливало улицу и торжественно шествовавшую погребальную процессию; в лучах его серебрились белые ризы священнослужителей; приятно для глаза зеленели клейкие листочки распускающихся деревьев; из открытых окон собора доносился на улицу погребальный перезвон колоколов, а хор певчих пел победную песнь праздника праздников «Христос Воскресе…» Западными дверями крестный ход вошел в собор, и гроб поднесли к могиле. После литии и посыпания тела перстью земной архиереи закрыли гроб крышкой, и он был опущен в могилу. В этот момент священнослужители совместно со всем народом запели пасхальный кондак: «Аще и во гроб снисшел еси, Бессмертие, но адову разрушил еси силу и воскресл еси яко Победитель, Христе Боже!» К надгробному рыданию присоединилась торжествующая песнь победы жизни над смертью, одержанной Начальником Жизни Иисусом Христом, Который для всех есть Воскресение и Жизнь…

Печальная церемония закончилась, но народ еще долго оставался у незабвенной могилы, и панихиды не прерывались. А когда закрыли надмогильную плиту, расставили подсвечники и среди них поставили на аналое святую икону почившего Патриарха с изображением преподобных Сергия и Германа Валаамских, бесчисленные свечи затеплились над почившим — молитвенная жертва любящих сердец.

На другой день с утра могила Святейшего Патриарха Сергия украсилась целой клумбой живых цветов. И свечи и цветы не убывают, и у могилы почившего Святителя непрерывно толпы богомольцев молятся о упокоении души новопреставленного Святейшего Патриарха Сергия

(Журнал Московской Патриархии №6 Июнь 1944 г.)