Единожды освященным, по изволению епископа, монастырям пребывати монастырями навсегда: принадлежащие им вещи сохраните, и впредь не быти оным мирскими жилищами. Попускающие же сему быти, да подлежать наказаниям по правилам.¹⁾

Относительно этого правила также можно сказать, что варианты текста в рукописной традиции, являясь незначительными, не вносят никаких смысловых изменений. Укажем, что в рецензии Acta Graeca стоит τα προσήκοντα αύτοίς πράγματα, тогда как повсюду преобладает чтение τα ανήκοντα αύτοίς πράγματα²⁾. Можно отметить также, что в Prisca и у Дионисия стоит множественное число episcoporum, что не подтверждается ни одним из списков греческого текста; напротив, в Hispana единственное – episcopi³⁾.

Данное постановление представляется логическим дополнением предписаний 4 правила того же Собора, воспрещающего создание монастыря без разрешения местного епископа. Глубокое духовное обоснование запрета, содержащегося в правиле 24, приводится у Зонары: будучи единожды посвящен Богу через молитву епископа, монастырь не может уже быть обращен на мирские нужды (μή κοινούσθαι)⁴⁾. Это постановление Халкидонского Собора воспроизводится отцами Трулльского Собора, которые приводят его текст полностью с некоторыми добавлениями⁵⁾. В 787 г. II Никейский Собор пригрозил суровыми прещениями – извержением из сана для клириков, отлучением для монахов и мирян – тем, кто откажется восстановить монастыри, закрытые иконоборцами⁶⁾. Такого рода действия не были редкостью в правление Константина V Копронима (741–775)⁷⁾. Кроме того, 1 правило Двукратного Собора, имевшего место в Константинополе в 861 г., напоминает, что никто не вправе основывать монастырь без разрешения епископа, и уточняет, что ктитор такового уже не имеет права в дальнейшем распоряжаться им, как ему заблагорассудится⁸⁾. Необходимость предварительного освящения епископом была прямо утверждена византийским гражданским законодательством⁹⁾. Запрет на секуляризацию монастырей является темой первой главы XI титула в «Номоканоне XIV титулов»¹⁰⁾.

Издав это правило, отцы Халкидонского Собора намеревались воспрепятствовать обращению монастырей на нужды, не соответствующие первоначальному назначению; кроме того, следовало оградить монастыри от обложений и конфискаций, могущих нанести ущерб их нормальному содержанию. В то время еще не было возможности предвидеть, каких колоссальных масштабов достигнет в Средние века монастырская собственность. Интересно отметить, что, по крайней мере, в отношении неотчуждаемости движимого имущества монастырей Вальсамон, рассмотрев значение глагола φυλάττεσθαι в этом правиле, поддерживает мнение, согласно которому такая неотчуждаемость не является абсолютной, и упоминает в связи с этим о законодательстве «Василик»¹¹⁾. Равным образом можно отметить, что Аристин говорит о неотчуждаемости только недвижимой собственности (ακίνητους… κτήσεις)¹²⁾.

Когда в XVI в. на Московской Руси вспыхивает знаменитый спор о монастырских имуществах, то это Халкидонское правило было в числе тех, которые смущали сторонников полного монашеского нестяжания¹³⁾. В связи с этим последние подвергли переработке «Кормчую книгу», устранив нежелательные для себя тексты. За это они в 1531 г. подверглись суровому осуждению со стороны митрополита Московского Даниила¹⁴⁾.

Отцы Халкидонского Собора постановили, что нарушители должны подвергнуться наказаниям, предусмотренным правилами (…ύποκεισθαι τοις εκ των κανόνων έπιτιμίοις). Однако в правилах, предшествовавших Халкидонскому Собору, нет ничего, что непосредственно относилось бы к данному вопросу. Быть может, они полагали, что в данном случае применимы по аналогии прещения в отношении лиц, присваивающих или употребляющих на мирские нужды церковные предметы? Это преступление предусмотрено 72 и 73 правилами Святых Апостолов, которые, как мы уже говорили, вовсе не были неизвестны большинству отцов Собора¹⁵⁾.

(IV Всел. 4; Трул. 49; VII Всел. 13, 17; Двукр. 1; Кирилла Алекс. 2)

Из деяний этого собора видно, что многие монахи строили для себя монастыри без ведома церковной власти, а нам уже известно, и какие нестроения в церкви вследствие этого происходили, так что в конце концев и гражданская власть вынуждена была возвышать свой голос против подобных нестроений. По предложению императора Маркиана, IV Всел. собором издано было специальное (4) правило, требующее от епископов иметь строгий надзор над монастырями и вместе с тем воспрещающее строить монастыри без разрешения епископа. «Если же без ведома епископа, пишет Зонара, воздвигнуть будет монастырь и если молитва его не будет предшествовать устроению монастыря, и не будет положено как бы некое незыблемое основание, такой монастырь не должен и считаться монастырем». Монастырем, следовательно, называется, согласно правилам, лишь тот, который освящен был специально епископом, или молитвою епископа посвящен Богу, иными словами, на сооружение которого епископ дал свое благословение. Подробнее об этом говорится в 1 правиле собора в храме св. Апостолов, о котором будет сказано на своем месте.

О таких действительных монастырях отцы халкидонского собора упоминают в настоящем правиле и постановляют, чтобы они всегда монастырями оставались, не должны быть обращаемы в мирские обиталища, ни монастырские имущества не должны быть употребляемы на другие цели; иными словами, воспрещают секуляризацию монастырей и монастырских имуществ. Правило это, вследствие нестроений, появлявшихся с течением времени, повторено было, слово в слово, соборами трулльским (49 пр.) и VII вселенским: последний своим 13 правилом порицает тех, которые монастыри и монастырские имущества делают мирскими, и определяет, чтобы таковые, если они клирики, были извергнуты, если же монахи или миряне — отлучены от церкви. Вот в этом смысле и следует понимать заключительные слова правила, что виновники «подлежать наказаниям по правилам».

Строгость, с какою церковное законодательство воспрещает секуляризацию монастырей и монастырских имуществ, налицо как в этом правиле, так еще особенно в 13 правиле VII вселенского собора. Однако, уже в XII веке встречаемся на востоке с иными взглядами на этот предмет: отвечая защитникам этой строгости, Вальсамон выражает мысль, что в некоторых случаях секуляризация и допустима. Нам кажется, что как это правило, так и другие подобные правила следует разуметь не в абсолютном смысле, будто монастыри и монастырские имущества ни под каким видом, никогда и ни на какую бы то ни было иную цель не могут быть употребляемы, а в условном смысле. Монастырь и монастырские имущества не могут быть, конечно, никогда отняты от церкви и стать частной собственностью. Но в случае, если монастырь и его имущество, смотря по обстоятельствам места и времени, могут больше пользы принести церкви, если обращены будут в воспитательное заведение, в котором, напр., воспитывались бы хорошие священники, учители и даже работники на поприще изящных искусств и т. п., и такое заведение находилось бы под непосредственным надзором церковной власти и исключительно эта власть им бы управляла, нам кажется, что это не могло бы быть никем осуждено, и тем менее, поскольку ни это, ни другие правила о подобном преобразовании монастырей ничего не говорят и таковое не осуждают; осуждают они только то, чтобы монастыри обращаемы были в мирские обиталища κοσμικά καταγώγια, secularia habitacula), т. e., чтобы изъяты были из рук церковной власти, потеряли свой церковный характер, стали мирским домом, в котором первоначальная их святыня могла бы быть осквернена, в случае перехода в руки даже иноверных или обращения на безнравственные цели. Мы не говорим, что все монастыри могли бы быть обращены на упомянутые гуманные цели, а лишь некоторые из них, которые, смотря по обстоятельствам места и времени и нуждам народа, могли бы принести больше пользы церковному обществу, чем если бы остались только обителями для монахов. Сколь свята с христианской точки зрения цель монастыря, столь же свята и цель воспитывающего в христианском духе своих воспитанников я состоящего в ведении церкви заведения; поэтому секуляризацией, в нашем смысле, какого-либо монастыря, общехристианскому делу не причинено было бы вреда, а лишь вместо одной достигнута была бы другая цель, столь же святая, как и первая. Право, однако, на подобного рода обращение монастыря в воспитательное заведение должно принадлежать всецело церкви и никому иному.

(IV Всел. 4; VI Всел. 49; VII Всел. 12, 19; Двукр. 1; Кирилла Алекс. 2)

Настоящее правило определяет, что все монастыри, которые прежде были однажды освящены с ведения и позволения местного епископа (как мы прежде сказали в 4-м правиле данного Собора, которое и найди), должны всегда оставаться монастырями и впредь уже не становиться обычными мирскими жилищами. Подобным образом и все имущество монастырей, движимое и недвижимое, должно храниться неотчуждаемым и неприкосновенным. Те же, которые хотя сами и не превращают их в мирские жилища и не отнимают у них имущество, но дают на это разрешение другим, подлежат епитимиям по правилам.

Какие же это епитимии? Те, которые VII Вселенский собор указывает в своем 13-м правиле: извержение для клириков и отлучение для монахов и мирян, которые расхитили монастыри и епископии, превратили их в обычные жилища и не желают возвращать, чтобы те вновь, как прежде, стали священными.

Согласование

В 49-м правиле VI Вселенский собор не только предписывает, чтобы монастыри не превращали в обычные мирские жилища, но и запрещает отдавать их мирским людям, для того чтобы те главенствовали над монастырями и управляли ими. И VII Всел. 12 запрещает игумену отчуждать угодья и имущество монастыря. А 19-е правило того же Собора не позволяет монаху забирать вещи, которые он отдал в свой монастырь, если он добровольно оставит его. И правило Кирилла Алекс. 2 требует, чтобы утварь и имения оставались неотчуждаемыми от церквей, которым они принадлежат¹⁶⁾.

Первое правило собора, бывшего во храме Святых Апостолов, содержит в себе между прочим и следующее: «святый собор определил, да не будет позволено никому созидати монастырь без ведения и соизволения епископа» и так далее. И гражданский закон, помещенный в 4-й книге Василик, в 1-м титуле определяет тоже самое. Итак, это настоящее правило предписывает, чтобы монастыри, которые таким образом, то есть с соизволения епископа, освящены, или молитвою его посвящены Богу, не были обращаемы на обыкновенное житейское употребление, но всегда оставались монастырями и не делались общими и мирскими жилищами; равным образом чтобы сохраняемо было за ними и принадлежащее им имущество. Если же без ведома епископа воздвигнут будет монастырь и если молитва его не будет предшествовать устроению монастыря, и не будет положена как бы некое незыблемое основание, такой монастырь не должен и считаться монастырем; ибо поэтому правило и присовокупило: «по изволению епископа». Преступающих сие постановление определено подвергать епитимиям назначенным правилами.

Монастырь, созданный по изволению епископа, должен оставаться неизменяемым, и принадлежащее ему должно быть неотчуждаемо. Поступающий иначе не будет без вины. Монастыри, созданные без соизволения епископа, не суть действительные монастыри и не священны. А тот монастырь, который создан по изволению епископа, как имеющий божественное право, должен оставаться неизменно монастырем и не быть жилищем мирских людей. Должны быть сохраняемы неотчужденными и недвижимые его стяжания. Поступающий вопреки сему повинен епитимиям по правилам.

Настоящее правило, определяя, чтобы монастыри освященные с соизволения епископа, не были обращаемы в мирские жилища и не поступали на обыкновенное житейское употребление, и чтобы и принадлежащее им имущество было сохраняемо, хотя не ясно, но дает предписание и относительно устроения монастырей в словах: «с соизволения епископа». А пространнее узнаешь о том, как должны быть созидаемы монастыри, из 1-го правила собора, бывшего во храме Святых Апостолов, также из 1-й главы 1-го титула 4-й книги Василик, которая собственно есть 52-я глава 123-й Юстиниановой новеллы, и изложена в сокращении в 1-й главе 11-го титула настоящего собрания. Но может спросить кто нибудь: с какою бдительностью правило повелевает охранять имущество монастырей и какое это имущество? Некоторые говорили, что все движимое и недвижимое имущество монастырей должно быть сохраняемо неотчуждаемым, как и самые монастыри. А мне кажется, что правило здесь говорит о великой бдительности, то есть о крайней осмотрительности. Ибо бывают случаи, когда дозволяется отчуждение принадлежащего им недвижимого имущества, даже и некоторых священных сосудов. Прочти еще весь 2-й титул 5-й книги Василик, где говорится, что по некоторым благословным причинам не только отдается в залог недвижимое имущество церквей и священные сосуды, но и отчуждается всяким способом отчуждения. А как правило говорит, что попускающие чтобы монастыри обращаемы были на обыкновенное употребление, подлежат епитимиям по правилам; то иной может спросить: какие эти епитимии? Итак знай, что 13-е правило Седьмого собора говорит, что те, которые священные места обращают на обыкновенное употребление и не восстановляют их в прежний вид, должны быть извержены, если они посвященные, а миряне или монахи должны быть отлучены. Прочти еще 49-е правило Трулльского собора.

Сел и виноградов и прочих стяжании церковных, у монастырей не отимати. Монастырь с волею епископа поставлен, да пребывает непретворен: и яже суть к нему имения, да будут неотъемлема. Аще же кто инако начнет творити, несть без вины.

Толкование

Монастыри иже без благословения, и без повеления епископля создани быша, не создани суть ни освящени. Повелением же и с благословением епископа, создани монастыри, яко божественная места, и Богу поручены суще, да пребывают непретворени, и не обидими во веки: и мирская жилища николиже да не будут в них. Да сохраняют же имения их и стяжания, села и винограды, и вся прочая, неотъемлема и неотходна от них. Аще же кто преступит повеление се, от правил запрещению да будут повинни.